Солдаты Победы

Порох и хлеб

Николая Слободина 

Число тех, кто хлебнул фронтового лиха в годы Великой Отечественной войны, неумолимо сокращается. Именно поэтому к этим людям мы должны относиться предельно бережно. Среди таких и восьмидесятивосьмилетний Николай Григорьевич Слободин (на снимке).

Он встречает меня у ворот дома, обшитого белым сайдингом. В глубине двора постукивают молотки и топоры. Ветеран нанял строителей расширить веранду.

- Ты знаешь, чей этот дом? – со свойственной ему хитринкой спрашивает фронтовик. – Это бывшая контора питомника. Офис, так сказать, управляющего и агронома, куда крутинцы хаживали за нарядами на смородину. Теперь-то ягода у каждого своя.

Сюда Николай Григорьевич перебрался два года назад. Фронтовые болячки вынудили его переехать из родной Чумановки в Крутинку, чтобы быть поближе к медицине.

- В армии я чуть не отдал Богу душу, - рассказывает старый солдат. – В августе 45-го наступали мы на японца, дней двадцать жили под огнем, потом, гоняя пленных, пешком исходили едва ли не всю Маньчжурию. Все могло статься, но пронесло. А в 47-м, как говорится, пронесло весь мой батальон. Наелись гнилой картохи, и бойцы валялись, как снопы. Я полгода мучился дизентерией, из-за нее и комиссовали.

После демобилизации солдат вернулся домой в Чумановку. Понюхавшего пороха, энергичного фронтовика наладили, как он сам говорит, хлебозаготовителем. Профессия по тем временам рисковая. Зерно, выращенное колхозниками, надо было собрать, просушить и сдать государству. За невыполнение плана карали.

- Как тогда сушили зерно? – опять ловит меня Николай Григорьевич. – А я эти сушилки сам мастерил: сделаешь кирпичную кладку, поддон квадратов на тридцать и жаришь хлеб, как семечки. Ребятня заготавливает дрова, бабы таскают мешки с зерном, работаем с песнями, несмотря на постоянный голод.

Теперь все это в прошлом. Сегодня ветеран живет воспоминаниями, сетует о нынешних проблемах страны, живо комментирует события, мелькающие в телевизоре. Несмотря на болячки, обустраивает дом. Мечтает о газовом отоплении. И всегда надеется только на себя, как положено русскому солдату. И ни на что не обижается. Как и на мою публикацию в праздничном номере газеты о выдаче ему свидетельства на улучшения жилищных условий. Я извинился перед старым солдатом за свою оплошность.

- Ничего страшного, - провожая меня, говорит Николай Григорьевич. – В администрации мне уже все объяснили. А за хатой я сам послежу.

Юрий Третьяков