Горький след

оставила блокада Ленинграда в сердцах миллионов россиян

27 января Россия отметила 71 годовщину полного освобождения Ленинграда от немецко-фашистской блокады (1944 г.). Эти 900 дней оставили горький след в сердцах миллионов и миллионов россиян.

Когда речь заходит об этом, самом, пожалуй, страшном периоде Великой Отечественной войны, я всегда вспоминаю моих дорогих учителей – Анну Алексеевну Пузыреву и Таисию Яковлевну Шмакову, светлая им память. Обе они преподавали историю и обе знали, что такое блокада, вовсе не из учебников.

Анна Алексеевна жила где-то под Ленинградом. Паек был тот же, блокадный – жалкие 125 граммов хлеба пополам со жмыхом, отрубями, целлюлозой и еще Бог знает чем. Когда мы изучали ленинградский период Великой Отечественной войны, она отрезала от современной булки кусочек чуть больше спичечного коробка и принесла его на урок. Для наглядности. Относилась к хлебу, как к святыне. Говорила, что невкусным он просто не может быть.

Таисия Яковлевна была более сдержанным человеком, и о том, что ей пришлось вынести, пока по Ладоге не проложили дорогу жизни и семью не эвакуировали в Сибирь, я узнала, когда ее уже не стало – от дочери, Татьяны Викторовны Шмаковой, ветерана педагогического труда.

Сегодня только такие рассказы питают нашу общую память. Да еще воспоминания тех, кто работал или воспитывался с ленинградскими детьми (в годы войны район принял сотни ленинградских ребятишек – ред.).

- Я совсем недолго работала в Иковском детском доме, - рассказывает жительница Крутинки Нина Петровна Федорова, - как раз к нам привезли детей из Ленинграда. Бог мой, в каком они были состоянии. Буквально светились от истощения. Но это было поправимо – кормили тогда воспитанников неплохо. Сложнее с психикой. Перепуганные, потерявшие родителей, они долго не могли прийти в себя. И часто по утрам воспитатели поднимали их с мокрых постелей. Но не заостряли на этом внимания. Старались приласкать и обогреть.

- В 49-м году я попала в Крутинский детский дом, - продолжает Любовь Александровна Иванова, тоже жительница Крутинки, - ленинградских ребятишек к тому времени уже не было. Но моя старшая сестра Зоя воспитывалась с ними. Рассказывала, что у них был свой воспитатель и какое-то особое питание. Когда Ленинград освободили, они также организованно вернулись на родину.

- С ленинградцами меня свела судьба в Толоконцевском детском доме, - вспоминает житель села Толоконцево Николай Михайлович Львов, - они приехали со своим воспитателем Клавдией Ивановной Маклошенко. Замечательная была женщина. Добрая, мудрая и в то же время требовательная. Здесь же, в детском доме, жил ее сын Толя. Еще помню ленинградских пацанов – Судакова и Цветкова. Они как-то выделялись из общей массы. Один был вечно чем-то недоволен, а может, просто тосковал по близким, а я своим детским умом не мог тогда этого понять, другой, наоборот, деятельный и активный. Вот бы сейчас встретиться с ними и поговорить. Вспомнить, как жили мы одной большой дружной семьей, как ждали вестей с фронта, как верили, что найдутся родители, как работали, чтобы помочь взрослым и прокормить себя. Первое военное лакомство – простой хлеб. Ели осторожно. Хотелось долго держать его во рту, но он почему-то быстро проглатывался, а язык еще долго искал крошечки.

Самое яркое «детдомовское» воспоминание Николая Михайловича – день Победы. Стены двух корпусов гудели: дети и взрослые плакали, кричали. А потом шли в центр села, к клубу.

После Победы за некоторыми ребятами действительно приехали родные. Группами уезжали в Москву, Ленинград, оставляя память о детской дружбе и мечту о новой встрече. Николай Михайлович не забыл даже песню, которую они напевали вместе с ленинградцами: «Недаром Ладога родная дорогой жизни названа…»

Это память поколений стучит в наши сердца. Разве такое можно забыть?

Если провести аналогию с современными украинскими событиями, видимо, можно. Но у России и у русских другой путь.

 Любовь Втюрина