Спецпроект "СТ": "Мы помним"

Клятва Гиппократа

в военное время звучала как присяга

К великому сожалению, даже архивы не много могут рассказать о здравоохранении района периода военного времени. В муниципальном сохранилось лишь несколько выписок из приказов по райздраву за 1942 года за подписью заведующей Кыдымаевой. Кто была эта женщина, долго ли она проработала в Крутинке, об этом история умалчивает. Но именно в этом суровом году в Крутинскую амбулаторию была принята Харина (Пинчук) Любовь Петровна. Ее помнят и послевоенные пациенты.

Анна Николаевна Стена (имя ее известно в Крутинке каждому) в годы войны уже руководила областным отделом здравоохранения. Но война застала ее еще в Крутинке. Здесь она проводила на фронт мужа, Алексея Даниловича, и сына, Валерия. Сын остался лежать в Польше, а с супругом их дороги после войны разошлись. Вместе с хирургом А.Д. Стеной ушла на фронт и Е.Г. Шишкова, тоже работавшая врачом. Где она воевала, вернулась ли домой с победой – об этом не знает никто. Ни в «Книге Памяти», ни в «Солдатах Победы» нет сведений об этой женщине. Можно лишь предположить, что воевали наши земляки храбро. Клятва Гиппократа в военные годы звучала как присяга.

Сохранился список сотрудников детских яслей района. Значит, в те годы эти учреждения входили в систему здравоохранения. И список мужчин, прошедших медкомиссию, видимо, перед демобилизацией. Против каждой фамилии – диагноз. Чем же страдали тогда мужики? Самое «популярное» заболевание почему-то отит (воспаление среднего уха), катар легких, грыжа и, извините, венерические болячки. Вряд ли они тогда являлись основанием для «белого билета».

Здесь же мы находим сведения о структуре здравоохранения. Крутинская больница на 35 коек, в которой работают 5 врачей и 32 средних медицинских работника (в годы войны оставалось только 3 врача). В 1941 году открывается Пановская участковая больница на 10 коек, в 1943 – Новокарасукская на 5 коек. Кроме того, работают 3 колхозных роддома, 5 фельдшерско-акушерских пунктов, амбулатория, поликлиника и аптека. Действуют трахоматозный пункт и малярийный отряд. Это страшное заболевание унесло не одну жизнь.

- Но еще страшнее был тиф, - вспоминает девяностодвухлетняя жительница райцентра Екатерина Александровна Рахманова, - у нас в Карасуке все тифозные лежали в школе. Из Крутинки приезжал их осматривать врач Алексей Данилович Стена, такой невысокий, коренастый мужчина. Хорошо помню и Анну Николаевну. Крутая была женщина, но внимательная к пациентам. Дочка у меня тогда руку сломала, поехали мы с ней на прием. Анна Николаевна гипс-то наложила, на меня посмотрела и говорит – зайди-ка ты к терапевту, что-то глаза мне твои не нравятся, как бы не желтуха. И точно ведь. А поликлиника в годы войны стояла аккурат напротив современной сберкассы, где сейчас ребятишки на великах по горкам катаются. Такой небольшой деревянный пятистенник…

- Мы совсем рядом жили, на Степана Разина, - продолжает Прасковья Николаевна Бондарева, - а вот водили меня на прием или нет – не помню, небольшая еще была. Зато хорошо помню нашу соседку Анну Анатольевну. Все военные годы она ездила по деревням, делала прививки от оспы. Ее так и звали - Воспориха. Настоящая фамилия как-то не отложилась в памяти. Да, еще лечил зубы Ефим Серебряков. Его почему-то ни зубным врачом, ни техником, а дантистом все называли. Видимо, неплохой был специалист. Все, кому нужно было зуб удалить – только к нему.

- Да уж, вырванных зубов на счету моего батюшки немало, - рассказывает сын Ефима Ивановича Юрий Ефимович Серебряков, - еще задолго до войны он учился в училище по медицинской части, а потом много лет работал в Крутинке. Помогал людям избавляться от зубной боли. Чаще всего вместе с зубами. По деревням ездил, даже по домам ходил, если просили. На фронт его не забрали по возрасту. Но и в тылу забот хватало.

Наверное, много бы нам могла рассказать о военной медицине Валентина Павловна Сухнева. До самой пенсии она работала санитарочкой в Крутинской больнице. А научилась этому делу в польских госпиталях. Очень скромная и стеснительная, как вспоминают ее коллеги, она не любила быть на виду, редко говорила о своей фронтовой юности.

- Мы жили в Курганской области, - вспоминает ее сестра Зоя Павловна Шутова, - Валя была старше. Ее забрали в город Шадринск в няньки. Хозяева ее были из Польши. Они и увезли ее с собой. Видимо, там она и пошла работать в госпиталь. Там и с мужем своим будущим встретилась, тоже фронтовиком – Павлом Иосифовичем Пимшиным. После войны они вместе в Крутинку вернулись. Она не рассказывала о своем прошлом, а я и не спрашивала. А теперь уже поздно. Сестричка моя умерла десять лет назад.

Никто не записал и воспоминаний еще одного участника войны - Михаила Александровича Юрьева, двадцать лет отработавшего водителем в ЦРБ. Правда, в годы войны он не имел отношения к медицине. Как рассказала его жена, Таисия Егоровна, Михаил Александрович с боями дошел, вернее, доехал до самого Берлина. Ему доверили возить секретные документы.

Печально то, что пройдет не так уж много времени, и мы не услышим рассказов даже из вторых уст...

Любовь Втюрина

Военные хроники

Последняя битва

Сегодня, 16 апреля, 65 лет назад началась последняя битва Великой Отечественной войны. По характеру выполняемых задач она делится на три этапа.

С 16 по 19 апреля советские войска прорвали одерско-нейсенский рубеж обороны противника. Продвинувшись на 1,5-2 км., войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов встретили ожесточенное сопротивление немцев и ввели резервы: мехкорпуса 1-й и 2-й танковых армий. Завязались кровопролитные бои за Зееловские высоты, открывающие путь на столицу рейха.

На левом крыле наступления появилась возможность для обхода франкфуртско-губенской группировки с севера и отсечения ее от Берлина. В завершении прорыва участвовали 25-й и 4-й гвардейские танковые корпуса.

К исходу недели наши войска форсировали р.Шпрее и обеспечили условия для окружения Берлина с юга. На дрезденском направлении соединения 52-й Армии отражали контрудары противника севернее Герлица. Именно этот немецкий городок часто упоминается в «Книге Памяти» как место гибели и захоронения многих наших земляков.

Где-то там в эти апрельские дни пал смертью храбрых уроженец Паново Артур Пентаев. В Берлинской операции погиб уроженец Самаровки Семен Перистый. В это же время сложили свои головы уроженец Верх-Ямана Леонтий Пимшин, уроженец Моторово Николай Пермяков, уроженцы Крутинки Михаил Плешков и Николай Попов, уроженцы Зимино Андрей и Василий Поротниковы, уроженец Ямана Петр Поляков и десятки других.

Поклон от сына

Ветеран педагогического труда Клавдия Ильинична Сигитова предполагает, что эту военную фотографию ее дяди, Василия Григорьевича Канушина, прислал кто-то из однополчан уже после его гибели. Как последний поклон матери, Ефросинье Ивановне.

- Василий ушел на фронт, едва закончив десятый класс, - вспоминает Клавдия Ильинична, - вместе со всеми своими одноклассниками. О военной службе дяди я почти ничего не знаю, помню лишь, что был он очень добрым человеком. Однажды меня даже от наказания спас, когда я случайно опрокинула шкаф с посудой. Друзей у Василия было много. В доме всегда толпились его одноклассники. Они решили не расставаться, когда пришла война.

Наш земляк, лейтенант Василий Канушин, был командиром взвода противотанкового оружия 1160 стрелкового полка 352 стрелковой дивизии. Пал смертью храбрых 17 октября 1943 года в Белоруссии. Похоронен в деревне Гущено Могилевской области, о чем свидетельствует «Книга Памяти».