30 октября - День памяти жертв политических репрессий

Уважаемые земляки!

Дата эта напоминает о трагических событиях в истории нашей страны, когда миллионы советских людей стали жертвами тоталитарного режима, испытав на себе боль несправедливости, нечеловеческие условия жизни в ГУЛАГах и спецпоселениях. Волна террора коснулась судеб тысяч наших земляков.

Процесс демократизации, который характеризует состояние современной России, был подготовлен людьми особого мужества, гражданского самосознания и непримиримости к атмосфере социальной несправедливости. Их судьбой стала почти вековая эпопея пробуждения в обществе гражданской зрелости, возвращения доброго имени многим нашим согражданам, безвинно пострадавшим в горниле революционных преобразований и годы торжества тоталитарного режима.

День памяти жертв политических репрессий – это дань справедливости пострадавшим от гражданского противостояния, которая свидетельствует о наличии у общества здравой мысли, воли и гражданского сознания, готовности к консолидации политических сил общества во имя будущего страны, во имя мира и согласия. Совместными усилиями органов исполнительной и законодательной власти, трудовых коллективов, общественности мы и впредь будем помогать людям, пережившим трудное время, заботиться о том, чтобы всегда была жива память о жертвах тоталитарного режима.

Главной задачей сегодня является возвращение к истокам истории, культуры, нравственности, исконной вере, возрождение лучших гражданских традиций в российском обществе, на которых базируются истинные ценности народа.

Губернатор Омской области

Л.К. Полежаев

Председатель Законодательного Собрания Омской области

В.А. Варнавский

Уважаемые земляки!

30-е число в октябрьском календаре отмечается как день памяти жертв политических репрессий. Ими стали в нашей стране более 20 миллионов человек. От государственного террора пострадало немало жителей и Крутинского района. У кого-то из них в хозяйстве оказалось на корову больше, кто-то справил домик, приобрел швейную машинку и уже этим выделился из массы, кто-то имел неосторожность думать по-другому, а чья-то жизнь просто стала предметом зависти соседа, написавшего донос.

Закрывали церкви, уничтожали священников, людей сотнями тысяч угоняли в лагеря, невзирая на возраст и недоказанность вины. И когда я слышу рассуждения о том, как хорошо жилось раньше, мне хочется напомнить этим людям о тех расстрелянных без суда и следствия мужчинах, замерзших в тайге, умерших от голода среди непроходимых болот стариках, женщинах и малых детях. Все эти репрессии совершались, как виделось вождям страны во имя «светлого будущего». Что из этого получилось, теперь мы знаем…

И не имеем права забывать об этом геноциде, преступлении против собственного народа, которое коснулось практически каждой семьи, обескровило генофонд нации больше, чем Великая Отечественная война, но тогда-то наши люди защищали свой дом от фашистского захватчика. Мы чтим героев этой войны, передавая память о ней из поколения в поколение. Но не должны забывать и эти страницы нашей истории, чтобы ее горькие уроки усвоили наши дети, внуки. Пусть «Свеча Памяти», которую мы зажигаем сегодня в Крутинке, послужит каждому из нас напоминанием о всех несправедливо пострадавших в годы репрессий.

Поклонимся же памяти неисчислимых жертв, памяти жителей Крутинского района, хотевших так немного: жить и работать на родной земле, растить хлеб, поднимать детей, хранить отцовскую веру.

В.Н. Киселев,

глава администрации Крутинского муниципального района

 Свеча памяти

По инициативе главы муниципального района В.Н. Киселева сегодня в райцентре откроется памятник жертвам политических репрессий.

Память невинно расстрелянных, погибших в лагерях, умерших от голода на болотах земляков будет олицетворять зажженная свеча.

Памятник заказан одной из омских фирм. Установил его ООО «Строитель». Для монумента выбрана площадка между главной площадью поселка и Свято-Ильинским храмом.

Поколение

Оптимистическая трагедия

Пока Инна Густавовна, как хлебосольная хозяйка, готовит на кухне чай, ее супруг, Алексей Степанович, показывает мне многочисленные семейные фотографии. Три дочки-красавицы, любимые зятья, пять внуков.

- А вот и моя «петлахатая» в юности, - в голосе немолодого мужчины слышится неподдельная нежность.

В ответ на мой удивленный взгляд смеется. Искренне и заразительно.

- Та ты ж не удивляйся, я – чистокровный хохол. Это по-нашему значит «кудрявая». У жинки моей, когда мы встретились, волос был волнистый, а косы – почти до колен. За то и полюбил.

- Будто уж больше не за что было, - улыбается подошедшая Инна Густавовна, до сих пор сохранившая и стать, и обаяние. И тут же становится печальной, когда я заговариваю о событиях, которые, собственно, и привели меня в гостеприимный дом семьи Сергейчук в Китерме.

Инна Густавовна и ее семья в начале сороковых попали под молох тоталитарного режима, искалечившего судьбы, унесшего жизни миллионов наших соотечественников. Это потом их назовут жертвами политических репрессий…

Инна родилась в благословенном месте – на крымской земле. Мать – украинка. Отец – немец. Из тех, кто еще во времена Екатерины Великой обрел в России вторую родину.

- Папка даже немецкий язык, и тот знал плохо, - рассказывает женщина, - я, когда в школе стала учиться, бывало, попрошу его перевести какое-нибудь предложение, а он говорит, - нет, дочка, таких слов в немецком языке нет. Но кто тогда в чем разбирался? Всех под одну гребенку сгребли, как пособников фашистов, так я теперь понимаю.

А тогда ей было всего два года. Естественно, осознание трагедии семьи пришло позже.

- Мама моя, царствие ей небесное, рассказывала, как в мае сорок второго в село (немцев в нем проживало достаточно) приехал какой-то уполномоченный и объявил всем, чтоб к вечеру были готовы – взяли с собой продуктов дня на три-четыре и смену белья. Куда нас собираются отправлять, никто объяснять не стал. А вечером привезли в Джанкой и посадили в товарняк. Мама говорила, что ехали почти полгода. По несколько недель стояли в тупиках, пропуская вагоны с военной техникой и солдатами. Они ехали на фронт. А мы – в неизвестность. В тесноте и холоде. Но главным нашим врагом был, конечно, голод. Многие так и умерли по дороге, особенно дети. Нам с сестрой еще повезло. Папка у нас пробивной мужик был. Пока мы стояли в тупиках, он умудрялся что-нибудь заработать. Руки-то у него золотые были – кузнец, каких поискать. Мама обменяла на еду всю одежду, даже последнюю кофтенку с себя сняла. Только в ноябре мы приехали на станцию Булаево Северо-Казахстанской области.

Здесь им и предстояло начать новую жизнь. С нуля. Поселили в ветхих бараках. Натаскали с поля соломы – на ней и спали. Есть нечего. До сих пор невозможно забыть вкуса гнилой мороженной картошки, испеченной на самодельной буржуйке. Это было их главным военным «лакомством».

Инна с сестрой Женей даже ходили, что называется, по миру.

- Кто из жалости подаст какой кусок, - продолжает Инна Густавовна, - а кто и прогонит. Это я уже помню. Местное население поначалу приняло нас в штыки, фашистами называли. Только потом, когда поняли, что немцы – люди работящие и аккуратные, изменили к нам отношение. Но лиха хлебнуть успели.

Они терпели. И с истинным христианским смирением никогда не говорили, что с ними обошлись несправедливо, не держали обиды. Даже считали, что им еще повезло. Отца вскоре приняли на работу в колхозную кузницу, мать – в зернохранилище, потом поваром.

- Теща у меня была женщина мудрая, - включается в разговор Алексей Степанович, - я ее тоже не раз об этом спрашивал. А она говорит – время такое. Может, тогда и нельзя было поступить иначе, ведь не исключено, что среди наших немцев находились и такие, которые встречали фашистов хлебом-солью. А как разберешься, что у кого на уме? Вот и депортировали всех. Да и не только нам в те годы тяжело пришлось. Все страдали.

Наверное, потом, когда жизнь уже наладилась, в продуваемой всеми ветрами казахстанской степи они тосковали по теплому крымскому солнышку, но мыслей вернуться назад уже не было. Здесь в семье родилось еще три дочки. Здесь Инна Густавовна встретила свою судьбу – бравого парня с Житомирщины, приехавшего поднимать целину. Здесь появились на свет их дети. В честь своих девочек Алексей Степанович посадил на подворье в Китерме, куда Сергейчук перебрались в 85-ом году, четыре елочки.

- Вот эта – Иннина, эти – Ленина, Олина и Ирина, - любовно поглаживает он шероховатые стволы, - смотрите, какие красавицы вымахали. Значит, землица для нас подходящая…

Любовь Втюрина